НАГАТИНСКИЙ ЗАТОН

Наиболее примечательным является неоднократное (не знающее аналогов во всей предшествующей рус¬ской истории) именование великого князя "царем": 1) в заглавии; 2) в словах доноса врагов Дмитрия Мамаю, что "князь великий Дмит¬рии Ивановичь себе именуеть Рускои земли царя"; 3) в обращении русских князей и вельмож к Дмитрию "Господине Рускои царю"; 4) в авторских словах "еще же дръзноу не срамно рещи о житии сего нашего царя Дмитрия"; 5) в плаче княгини над умершим мужем; 6) в словах "Егда же успе вечнымъ сномъ великий царь Дмитрии Рускыя земля"; 7) в авторском риторическом вопросе "Комоу приподоблю великого сего князя, Рускаго царя?"118 Очевидно, в глазах автора "Сло¬ва" право на такое титулование давало независимое правление Дмитрия (в 1374-1380 гг.) при отсутствии реально правящего царя в Орде. У самого Дмитрия Донского такие претензии не прослежи¬ваются, речь следует вести об осмыслении событий в конце первой четверти XV в. человеком, который был свидетелем еще одного периода отсутствия в Орде "нормальной ситуации" - времени правле¬ния Едигея (около 20 лет в общей сложности).
В целом Василий Дмитриевич по отношению к Орде продолжал политику отца, хотя предпочитал более осторожную тактику (воз¬можно, под влиянием отроческих впечатлений от разорения Москвы Тохтамышем и пребывания в заложниках при ханском дворе). Он при¬знавал свое вассальное положение по отношению к законным ханам. При правлении же временщика-узурпатора великий князь, не стремясь обострять ситуацию (и даже пытаясь использовать ордынскую воен¬ную помощь в своих интересах) фактически вел себя как независимый правитель. Главным приобретением Василия стало Нижегородское княжество; получив его в пожалование от ордынского хана, великий князь затем был вынужден отстаивать это приобретение от притяза¬ний местных князей, поддерживаемых Ордой. И в периоды, когда в Орде не было, с московской точки зрения, "законной" власти, он делал это достаточно решительно (походы 1399,1402,1411,1414—1415 гг.).
Л., 1970; Т. 25. Vodoff W. Quand a pu etre compose le Panegyrique du grand prince Dmitrii Ivanovich, tsar' russe? // Canadian-American Slavic Studies. Toronto, 1979. Vol. ХП1, № 1-2. P. 93-101) равно как и к 50-м (Pelenski J, The Origins of the Official Muscovite Claims to the "Kievan Inheritance" // Harvard Ukrainian Studies. 1977. Vol. I, № 1. P. 40-43), основано на датировке протографа Новгородской IV и Софийской I летописей 1448 г., новейшими исследованиями не подтверждаемой (см. выше, примеч. S7-S8). При датировке 80-ми годами XV в.
 
Данное издание публикуется на этом сайте исключительно в ознакомительных целях. Все права защищены.
 
Сайт управляется системой uCoz