Т. 18. С. 132.
147 Там же. Т. 15, вып. 1. Стб. 146; ср. Т. 18. С. 133.
148 Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI-XIV вв.). М., 1960. С. 460.
105
з~Ьло сжалишася, яко расплакатися има..."149. Поэтому характеристику мотивов поведения Дмитрия Донского нельзя считать уничижитель¬ной. Речь может идти о том, что объяснение отказа от открытого боя нежеланием сражаться с "самим царем" было лучшим в глазах общественного мнения оправданием для князя, более предпочтитель-ным, чем констатация несомненно имевшего место недостатка сил после тяжелых потерь в Куликовской битве150. Заметим, что поход Тохтамыша был первым случаем после Батыева нашествия, когда в Северо-Восточную Русь во главе войска явился сам хан улуса Джучи; а если учесть, что Батый в современных русских известиях о его походах 1237-1241 гг. царем не называется, то это вообще первый приход на Русь "самого царя". Отношение русских авторов - современников событий к Тохтамышу — совсем иное, нежели к Мамаю151. Последний, в отличие от прежних правителей (законных "царей") щедро награж¬дается уничижительными эпитетами: "поганый", "безбожный", "злочестивый"152. По отношению к Тохтамышу такие эпитеты отсут-ствуют (причем не только в рассказе Рогожского летописца и Си-меоновской летописи, но и в Повести Новгородской IV — Софийской I). Очевидно, что представление об ордынском царе как правителе более высокого ранга, чем великий князь владимирский, как о его законном сюзерене, не было уничтожено победой над узурпатором Мамаем.
Взятие столицы противника — несомненно победа, и Тохтамыш выиграл кампанию. Однако факт разорения Москвы несколько заслоняет общую картину результатов конфликта. Тохтамыш не разгромил Дмитрия в открытом бою, не продиктовал ему условий из взятой Москвы, напротив, вынужден был быстро уйти из нее. Помимо
149 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 146; ср. Т. 18. С. 133. В пространной повести о нашествии Тохтамыша некоторые черты позитивного изображения московских князей оказались сняты: там не говорится, что разбитые Владимиром Андреевичем татары прибежали к Тохтамышу "пострашены и биты", что царь ушел от Москвы, "чая на себе наезда" (Там же. Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 337).
150 В пространную повесть о нашествии Тохтамыша хотя и вставлено объяснение отказа Дмитрия от генерального сражения "рознью" между русскими князьями, но при этом и прежняя мотивировка сохранена и даже усилена: "Слышав же князь великий таковую весть, како вдеть на него сам царь въ множестве силы своеа... и убояся стати в лице самого царя, и не ста на бои противу его, и не подня руки на царя" (ПСРЛ.
147 Там же. Т. 15, вып. 1. Стб. 146; ср. Т. 18. С. 133.
148 Будовниц И.У. Общественно-политическая мысль Древней Руси (XI-XIV вв.). М., 1960. С. 460.
105
з~Ьло сжалишася, яко расплакатися има..."149. Поэтому характеристику мотивов поведения Дмитрия Донского нельзя считать уничижитель¬ной. Речь может идти о том, что объяснение отказа от открытого боя нежеланием сражаться с "самим царем" было лучшим в глазах общественного мнения оправданием для князя, более предпочтитель-ным, чем констатация несомненно имевшего место недостатка сил после тяжелых потерь в Куликовской битве150. Заметим, что поход Тохтамыша был первым случаем после Батыева нашествия, когда в Северо-Восточную Русь во главе войска явился сам хан улуса Джучи; а если учесть, что Батый в современных русских известиях о его походах 1237-1241 гг. царем не называется, то это вообще первый приход на Русь "самого царя". Отношение русских авторов - современников событий к Тохтамышу — совсем иное, нежели к Мамаю151. Последний, в отличие от прежних правителей (законных "царей") щедро награж¬дается уничижительными эпитетами: "поганый", "безбожный", "злочестивый"152. По отношению к Тохтамышу такие эпитеты отсут-ствуют (причем не только в рассказе Рогожского летописца и Си-меоновской летописи, но и в Повести Новгородской IV — Софийской I). Очевидно, что представление об ордынском царе как правителе более высокого ранга, чем великий князь владимирский, как о его законном сюзерене, не было уничтожено победой над узурпатором Мамаем.
Взятие столицы противника — несомненно победа, и Тохтамыш выиграл кампанию. Однако факт разорения Москвы несколько заслоняет общую картину результатов конфликта. Тохтамыш не разгромил Дмитрия в открытом бою, не продиктовал ему условий из взятой Москвы, напротив, вынужден был быстро уйти из нее. Помимо
149 ПСРЛ. Т. 15, вып. 1. Стб. 146; ср. Т. 18. С. 133. В пространной повести о нашествии Тохтамыша некоторые черты позитивного изображения московских князей оказались сняты: там не говорится, что разбитые Владимиром Андреевичем татары прибежали к Тохтамышу "пострашены и биты", что царь ушел от Москвы, "чая на себе наезда" (Там же. Т. 4, ч. 1, вып. 2. С. 337).
150 В пространную повесть о нашествии Тохтамыша хотя и вставлено объяснение отказа Дмитрия от генерального сражения "рознью" между русскими князьями, но при этом и прежняя мотивировка сохранена и даже усилена: "Слышав же князь великий таковую весть, како вдеть на него сам царь въ множестве силы своеа... и убояся стати в лице самого царя, и не ста на бои противу его, и не подня руки на царя" (ПСРЛ.
<< Назад 1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
46
47
48
49
50
51
52
53
54
55
56
57
58
59
60
61
62
63
64
65
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
76
77
78
79
80
81
82
83
84
85
86
87
88
89
90
91
92
93
94
95
96
97
98
99
100
101
102
103
104
105
106
107
108
109
110
111
112
113
114
115
116
117
118
119
120
121
122
123
124
125
126
127
128
129
130
131
132
133
134
135
136
137
138
139
140
141
142
143
144
145
146
147
148
149
150
151
152
153
154
155
156
157
158
159
160
161
162
163
164
165
166
167
168
169
170
171
172
173
174
175
176
177
178
179
180
181
182
183
184
185
186
187
188
189
190
191
192
193
194
195
196
197
198
199
200
201
202
203
204
205
206
207
208
209
210
211
212
213
214
215
216
217
218
219
220
221
222
223
224
225
226
Вперед >>
Данное издание публикуется на этом сайте исключительно в ознакомительных целях. Все права защищены.